Сергей Четвериков родился 6 мая 1880 г. в известной московской семье. Его отец был богатейшим человеком, владельцем большой суконной фабрики, мать происходи­ла из семьи интеллигентов. Ее брат в течение нескольких лет занимал должность городского головы и приложил немало усилий к тому, чтобы Москва приобрела черты европейского города. Двоюродный брат матери Констан­тин Сергеевич Алексеев заслуживает особого упомина­ния и известен нам как великий режиссер и теоретик те­атра К.С.Станиславский. Отец мечтал передать Сергею свое дело и поэтому отдал его на учебу в коммерческое училище. Но после окончания училища Сергей поступил на естественное отделение физико-математического фа­культета Московского университета, где проучился с 1900 г. по 1906 г., окончив его со званием кандидата есте­ственных наук.

Еще будучи студентом, он публикует «Волны жизни» (1905) — описание принципиально важных наблюдений за колебаниями численности природных популяций бабо­чек. С детства увлеченный энтомологией, Четвериков и в студенческие годы, и по окончании университета много путешествовал, собирая насекомых (в особенности бабо­чек) в разных районах России, участвовал в качестве эн­томолога в ряде экспедиций, возглавляемых известным русским зоологом П.П.Сушкиным. Вскоре по окончании университета он начал читать лекции по общей энтомо­логии на Московских высших женских курсах, а в 1919 г. — в Московском университете. Работа Четвери­кова «Основной фактор эволюции насекомых» (1915), впоследствии опубликованная в Америке, представляет собой уникальной красоты научный труд.

Октябрьская революция расколола семью Четверико­вых. Отец, лишившись фабрики, обращался в правитель­ство с просьбой остаться работать на ней хотя бы инже­нером, но вместо этого неоднократно оказывался в Бутыр­ке. Пожилой человек тяжело переносил все невзгоды сво­его положения. Он попросился выехать на лечение в Швейцарию и, получив личное разрешение Ленина, вме­сте с женой и дочерью покинул страну. Сергей Четвери­ков вместе с младшим братом Николаем, будущим извес­тным математиком, остался в России. В 1921 г. он был уже довольно известен. Н.К.Кольцов пригласил его научным сотрудником и руководителем одной из генетических ла­бораторий в свой Институт экспериментальной биологии, в котором в это время работали крупнейшие генетики, в их числе будущие академики Б.Л.Астауров, Н.П.Дубинин и «Зубр» — Н.В.Тимофеев-Ресовский.

Молодой ученый задумал соединить генетику с эво­люцией. Четко поставив себе вопрос: «Можно ли подой­ти к вопросам изменчивости, борьбы за существование, отбора — словом, дарвинизма, исходя не из тех совершен­но бесформенных, расплывчатых, неопределенных воззре­ний на наследственность, которые существовали во вре­мена Дарвина, а из твердых законов генетики?», он много трудился. Постепенно появились очертания новой отрас­ли биологии — эволюционной генетики, в задачи которой входило изучение процессов изменения генетической структуры популяций (качественного и количественного состава генофонда, закономерностей распределения ге­нов в популяции и др.). Вместе со своими учениками Чет­вериков приступил к систематическому изучению гене­тической изменчивости в природных популяциях дрозо­фил. Выловленные в природных популяциях особи под­вергались индивидуальному генетическому анализу, осу­ществлялись близкородственные скрещивания. В результате появилась возможность оценить частоты до­минантных и рецессивных ситуаций, затрагивающих глав­ным образом морфологические признаки: окраску, фор­му, пропорции тела и т.д.

Выводы, полученные в результате исследований дро­зофилы, оказались справедливыми и для других видов живых организмов: природные популяции насыщены ре­цессивными ситуациями.

В 1926 г. Четвериков опубликовал свою знаменитую работу «О некоторых моментах эволюционного процесса с точки зрения современной генетики», с которой начал­ся новый этап развития эволюционной теории. В иссле­довании он связал закономерности отбора в популяциях с динамикой эволюционного процесса. Ученый доказал, что каждый вид и каждая его популяция представляют сложную систему, таящую в себе резерв наследственной изменчивости, который может быть мобилизован через естественный отбор при изменении условий существова­ния популяций. Для каждой популяции характерен свой генофонд (это совокупность генов популяции вида или иной систематической группы).

Вместе с признанием его заслуг в науке в жизнь Чет­верикова пришла беда. По лживому доносу его обвинили в безнравственном поступке. На него обрушилась волна гнева. Не помогло и выступление Н.К.Кольцова со стать­ей в одной из центральных газет.

Общественная травля ученого продолжалась вплоть до двадцать девятого года. В это время поднялась новая волна против «бывших», и Сергей Сергеевич оказался в Бутырке. Затем последовала ссылка на Урал. Правда, там его оставляют на свободе и даже предоставляют долж­ность консультанта в зоопарке. Позже переправляют —сначала в Воронеж, а потом в Горький. Здесь его жизнь немного налаживается: он становится деканом биофака в университете, ведет научную работу с дубовым шелко­прядом для получения парашютного шелка. Но наступил 1948 год — год окончательного разгрома генетики, воз­главляемого Лысенко. Ректор Горьковского университе­та, не ожидая, когда вал погрома, поднявшийся на авгус­товской сессии ВАСХНИЛ, докатится до Горького, решил избавить Сергея Сергеевича от неизбежных унижений и травли и своевременно уволил его по болезни. Четвери­ков оказался изгнанником, насильно отторгнутым от на­уки и друзей. Ученики и верные последователи ученого разъехались, а позже, в годы репрессий, многие из них пропали без вести. Четвериков сумел пережить это жут­кое время только потому, что выпал из поля зрения “без­мерно бдительных”.

О том, что происходило в научном мире, он не знал. Продолжать свои исследования уже не мог. Тридцать лет продолжалось такое состояние бездействия. Но и то, что он успел сделать, неизмеримо по своему значению.

Великий ученый, глухой и почти ослепший, уходил из жизни забытый всеми. В день его смерти некролога в га­зетах не было.